кража или присвоение найденного?
Чем проще, тем сложнее. В работе адвоката так тоже бывает.
9 лет назад ко мне обратился сотрудник полиции Р., которого обвинили в совершении кражи. Находясь в кинотеатре г. Улан-Удэ, он нашел оставленный кем-то мобильный телефон и решил его себе присвоить. Хозяйка телефона быстро обнаружила пропажу, вернулась к кассе, возле которой его забыла, и не увидев там своего гаджета. сразу же обратилась в полицию. Сотрудники полиции просмотрели видео с камер наблюдения, получили описание того, кто забрал телефон, и нашли его тут же, в кафе рядом с кассой. Р. был задержан, телефон изъят.
Обстоятельства происшествия, благодаря видеозаписям с камер наблюдения, предельно ясны и стороной защиты не оспаривались. Однако в отношении правовой оценки действий Р. у меня неожиданно возникли разногласия с органами следствия и прокуратуры.
С точки зрения закона, кража всегда связана с изъятием какой-либо вещи из владения собственника. В нашем случае телефон выбыл из владения его собственника по причинам, не связанным с действиями Р. Они безусловно являются противоправными ввиду нарушения требований гражданского законодательства, регламентирующих действия нашедшего потерянную вещь (статьи 227, 228 ГК РФ), но уголовная и даже административная ответственность за такие действия не установлена. Несмотря на очевидность этого, отсутствие в действиях Р. состава преступления, предусмотренного статьёй 158 УК РФ, мне пришлось настойчиво доказывать на протяжении полутора лет.
Проигнорировав мои доводы, следствие направило уголовное дело в суд, который вынес обвинительный приговор, а апелляционная инстанция лишь смягчила квалификацию и наказание. Надзорная жалоба в Верховный суд Бурятии оставлена без удовлетворения. Лишь аналогичное обращение в Верховный Суд Российской Федерации дало положительный результат. Всего за неделю судья высшей судебной инстанции страны разобрался в деле Р., постановив возбудить надзорное производство и передать мою надзорную жалобу для рассмотрения в Президиум Верховного суда Республики Бурятия, который уже и прекратил уголовное дело в отношении Р. за отсутствием в его действиях состава преступления, признав за ним право на реабилитацию, чем он вскоре и воспользовался.
